- Еще раз! С четвертого такта! - указка больно щелкнула ее по пальцам, вырывая из мечтаний. Там, где-то далеко отсюда, она гуляла по берегу моря, ожидая свой корабль, гладила зайцев по мягким, теплым ушам, собирала цветы и носила длинные, летящие на ветру платья. А тут был только тяжелый, несуразно огромный контрабас и колючая указка МарьВасильны, которая оставляла маленькие, почти незаметные синяки. Ассоль поморщилась и снова завозила смычком по упрямому инструменту.
Иногда... да нет, пожалуй честнее будет сказать - каждый раз во время урока, Ассоль мечтала, что однажды она задержится за дверью, замешкается, пропуская вперед ненавистную училку, а потом развернется и бросится со всех ног. Не к морю, конечно, откуда в их городке море. Но хотя бы до реки добежать можно. Сесть на берегу, за большим кустом шиповника, невесть как выросшего на обрывистом глиняном берегу, и мечтать. Мечтать вдоволь, взахлеб - о бескрайней водной глади, солнечных бликах и, конечно, мелькающих вдали алых парусах.
- Ай.. - нечаянно воскликнула Ассоль, машинально отправляя в рот пальцы, по которым снова попало указкой, и посмотрела на часы. "Тик-так" - отмерили они пятнадцать минут от начала урока.
"- Ну как же так? Ну давайте же поскорее, ну пожалуйста!" - взмолилась девочка большим старинным часам с тяжелыми подвешенными шишками, которые покачивались, когда МарьВасильна проходила мимо.
"Тик..." - нахально ответили часы, явно не спеша никуда. Они стояли в этой гостиной, наверное, когда самой Ассоль еще и на свете не было. - "..-так"

Прошло уже шесть минут, а к девочке так никто и не вышел. Это было почти неслыханное богатство - МарьВасильна никогда, НИКОГДА не опаздывала. Ассоль переступила с ноги на ногу, вдруг почувствовав, как лица коснулся речной ветерок, несущий прохладу в этот душный августовский день. Руки почти ощущали пучки травы и крошащуюся глиняную землю над обрывом. Это был шанс.
- Ассоль? Урока сегодня не будет, Она заболела. - в коридор высунулась чопорная косынка экономки, с придыханием выделив слово "Она", так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Голова скрылась обратно, а девочка замерла от восторга. Вот оно!

Она толкнула скрипучую дверь, взгромоздила контрабас на привычное место и взяла смычок. Набежавшая слеза размыла вдали силуэт корабля с алыми парусами, оставив в мечтах только бесконечное, пустое море.