Какое четкое попадание Драя, до фраз и интонаций
Пишет Гость:
28.09.2012 в 23:40
варнинг: ДжекоДраи. придуманное имя у Драйзера.
728.
читать дальшеЕго руки пахнут лёгким морозцем, холодные и слегка синеватые. Он сидит тут уже почти второй час, меж сугробов на некрытом балконе.
Звёзды сегодня особенно далеко, бледные и почти невидимые – они спрятались за полупрозрачными тучами, мешающими их разглядеть. Звёзды сегодня на редкость колючие и холодные, как хрустящий снег под замёрзшими руками. А ведь на дворе всего лишь ноябрь.
Ему захотелось заснуть в этих сугробах, раствориться, отдать себя. Одиночество скребло по душе колючим снегом, снежинки разбивались о холодную осеннюю землю, а за дверью было тепло. Там горел свет, и жужжала микроволновая печь, разогревая вчерашнюю еду. Там был абсолютно другой мир, сотканный из нагретого пола, вишневого дерева и уютной кухни. В этом мире в соседней комнате сидел молодой человек, устало склонив голову набок, и писал что-то на тетрадных листах, нестарательно и неразборчиво.
Молодой человек, у вас помимо работы есть ли что-то еще, на что можно было бы обратить внимание, холодными губами спрашивал он.
Конечно, у него было нечто важнее, чем работа. Просто иногда это забывается, выветривается из сознания и становится абсолютно ненужным.
Завтра нужно отдать отчёт.
- Крис? – скрип снега отдаётся в груди. Его имя звучит слишком аккуратно и неуверенно. Испуганный Джек смотрит в затылок, ожидая хоть какой-то реакции.
- Быстро. В комнату, - говорит он уже более уверенным тоном. Берет его за руку и тянет, как маленький ребенок.
- Очки сними, - качает головой Крис, переступая через порог балкона, становится ногами на пластиковую поверхность, снимая с ног тапки.
- Больной? – спрашивает Джек, плотно закрыв балконную дверь.
***
- Пей.
Да, есть еще другой мир – с ароматом малинового варенья и красивым ажурным торшером, от которого исходит тёплый домашний свет.
Есть раздражение от мнимой безысходности, выход к которой он сам не может найти.
Его начинает трясти от чувства потери контроля. Это похоже на ком в горле, парализующий шершавый ком, разрывающийся изнутри. Потеря чего-то очень важного, любви, времени, тех самых разбитых коричневых кружек глубоких для чая.
Есть обеспокоенные глаза, которые очень редко улыбаются, похожие на его собственные, но абсолютно другие. Есть неуклюжие движения, неуклюжие руки, которые в чашку из-под кофе наливают кипяток, размешивая его с малиновым вареньем.
- Все остальные – в раковине, - оправдывается Джек, - что за романтика средь ночи?
- Вовсе не романтично, - возражает Крис. Он чувствует тепло, разливающееся по щекам, и почти не чувствует пальцев.
- Это был способ, чтобы обратить на себя внимание? – осведомился Джек, ставя перед Крисом кофейную чашечку. – Пей.
- Отнюдь. Это всё приступы одиночества, - отрешенно чеканит Крис, наблюдая за суетой Джека, который носится на кухне, то зарывая банку с варением, то занимаясь расстановкой чистой посуды из посудомоечной машины, - бывает. Не бери в голову.
- Вот как. И эти приступы одиночества говорят тебе идти сидеть на сугробах? У них отличное чувство юмора, - Джек внимательно смотрит на Криса, не отводя глаз.
Крис хмурится, отпивает чаю, держа в дрожащих руках чашку.
- Не стоит, со мной всё в порядке. У тебя много работы.
- Я на сегодня закончил, - говорит Джек, - приготовлю тебе ванну.
- Не стоит. Мне ничего не нужно. Сегодня я буду спать один.
- Я тебя одного не оставлю. Холодно, ты можешь заболеть.
- Тебе не всё ли равно? – спокойно спрашивает Крис. Ощущение, будто тебе зашили рот, но существует необходимость что-то сказать, поэтому приходится чувствовать рваную тупую боль.
Джек с треском захлопывает шкаф с посудой. Облокотившись руками о бортики раковины, он медленно считает до пяти, а потом молча подходит к Крису.
- Прости, - говорит он. Ладонь аккуратно ложится на плечо, после чего, не раздумывая, Крис ее скидывает.
- Не трогай меня. Я спать.
Джек теперь уже с силой нажимает на плечи двумя руками и осторожно касается губами макушки, потом наклоняется к самому уху Криса, обдавая его щеку теплом.
Тепло?
Скоро начнёт светать. Звёзды растворятся под небесным куполом, не оставив после себя абсолютно ничего что бы могло о них напомнить.
Крис заканчивает причудливый рисунок на окне, обдавая гладкую поверхность горячим дыханием снова и снова. На скомканной простыне лежит Джек, обнимая подушку как живого человека.
За окнами колючие сугробы, утренняя свежесть, шелест проснувшихся машин.
За окнами бродит одиночество, хватая руками последние гаснущие звезды, встречая рассвет новым днём.
Он снова и снова хватается за моменты, пытаясь как-то их растянуть и ощутить в полной мере. Кровоточащая душа простит покоя. Покоя не существует.
Существует некрытый балкон, холодное стекло окна, сугробы, который появились на удивление слишком рано, отчего-то горький привкус малинового варения и похожие, но всё же абсолютно другие глаза с тёплыми искрами задора и понимания.
URL комментария728.
читать дальшеЕго руки пахнут лёгким морозцем, холодные и слегка синеватые. Он сидит тут уже почти второй час, меж сугробов на некрытом балконе.
Звёзды сегодня особенно далеко, бледные и почти невидимые – они спрятались за полупрозрачными тучами, мешающими их разглядеть. Звёзды сегодня на редкость колючие и холодные, как хрустящий снег под замёрзшими руками. А ведь на дворе всего лишь ноябрь.
Ему захотелось заснуть в этих сугробах, раствориться, отдать себя. Одиночество скребло по душе колючим снегом, снежинки разбивались о холодную осеннюю землю, а за дверью было тепло. Там горел свет, и жужжала микроволновая печь, разогревая вчерашнюю еду. Там был абсолютно другой мир, сотканный из нагретого пола, вишневого дерева и уютной кухни. В этом мире в соседней комнате сидел молодой человек, устало склонив голову набок, и писал что-то на тетрадных листах, нестарательно и неразборчиво.
Молодой человек, у вас помимо работы есть ли что-то еще, на что можно было бы обратить внимание, холодными губами спрашивал он.
Конечно, у него было нечто важнее, чем работа. Просто иногда это забывается, выветривается из сознания и становится абсолютно ненужным.
Завтра нужно отдать отчёт.
- Крис? – скрип снега отдаётся в груди. Его имя звучит слишком аккуратно и неуверенно. Испуганный Джек смотрит в затылок, ожидая хоть какой-то реакции.
- Быстро. В комнату, - говорит он уже более уверенным тоном. Берет его за руку и тянет, как маленький ребенок.
- Очки сними, - качает головой Крис, переступая через порог балкона, становится ногами на пластиковую поверхность, снимая с ног тапки.
- Больной? – спрашивает Джек, плотно закрыв балконную дверь.
***
- Пей.
Да, есть еще другой мир – с ароматом малинового варенья и красивым ажурным торшером, от которого исходит тёплый домашний свет.
Есть раздражение от мнимой безысходности, выход к которой он сам не может найти.
Его начинает трясти от чувства потери контроля. Это похоже на ком в горле, парализующий шершавый ком, разрывающийся изнутри. Потеря чего-то очень важного, любви, времени, тех самых разбитых коричневых кружек глубоких для чая.
Есть обеспокоенные глаза, которые очень редко улыбаются, похожие на его собственные, но абсолютно другие. Есть неуклюжие движения, неуклюжие руки, которые в чашку из-под кофе наливают кипяток, размешивая его с малиновым вареньем.
- Все остальные – в раковине, - оправдывается Джек, - что за романтика средь ночи?
- Вовсе не романтично, - возражает Крис. Он чувствует тепло, разливающееся по щекам, и почти не чувствует пальцев.
- Это был способ, чтобы обратить на себя внимание? – осведомился Джек, ставя перед Крисом кофейную чашечку. – Пей.
- Отнюдь. Это всё приступы одиночества, - отрешенно чеканит Крис, наблюдая за суетой Джека, который носится на кухне, то зарывая банку с варением, то занимаясь расстановкой чистой посуды из посудомоечной машины, - бывает. Не бери в голову.
- Вот как. И эти приступы одиночества говорят тебе идти сидеть на сугробах? У них отличное чувство юмора, - Джек внимательно смотрит на Криса, не отводя глаз.
Крис хмурится, отпивает чаю, держа в дрожащих руках чашку.
- Не стоит, со мной всё в порядке. У тебя много работы.
- Я на сегодня закончил, - говорит Джек, - приготовлю тебе ванну.
- Не стоит. Мне ничего не нужно. Сегодня я буду спать один.
- Я тебя одного не оставлю. Холодно, ты можешь заболеть.
- Тебе не всё ли равно? – спокойно спрашивает Крис. Ощущение, будто тебе зашили рот, но существует необходимость что-то сказать, поэтому приходится чувствовать рваную тупую боль.
Джек с треском захлопывает шкаф с посудой. Облокотившись руками о бортики раковины, он медленно считает до пяти, а потом молча подходит к Крису.
- Прости, - говорит он. Ладонь аккуратно ложится на плечо, после чего, не раздумывая, Крис ее скидывает.
- Не трогай меня. Я спать.
Джек теперь уже с силой нажимает на плечи двумя руками и осторожно касается губами макушки, потом наклоняется к самому уху Криса, обдавая его щеку теплом.
Тепло?
Скоро начнёт светать. Звёзды растворятся под небесным куполом, не оставив после себя абсолютно ничего что бы могло о них напомнить.
Крис заканчивает причудливый рисунок на окне, обдавая гладкую поверхность горячим дыханием снова и снова. На скомканной простыне лежит Джек, обнимая подушку как живого человека.
За окнами колючие сугробы, утренняя свежесть, шелест проснувшихся машин.
За окнами бродит одиночество, хватая руками последние гаснущие звезды, встречая рассвет новым днём.
Он снова и снова хватается за моменты, пытаясь как-то их растянуть и ощутить в полной мере. Кровоточащая душа простит покоя. Покоя не существует.
Существует некрытый балкон, холодное стекло окна, сугробы, который появились на удивление слишком рано, отчего-то горький привкус малинового варения и похожие, но всё же абсолютно другие глаза с тёплыми искрами задора и понимания.